«Это наша работа»

Александр, скажите пожалуйста, как вы поняли, где искать живого человека?

Кто-то из рабочих станции подошел к нам и сказал, что слышит голос, доносящийся откуда-то снизу. Так как мы проверяем любую информацию подобного рода, мы стали прослушивать вентиляционную шахту и услышали голос. Мы стали спускаться по вентиляционной шахте вниз. Мы знали из планов помещений, что там есть одна комната, в которой, предположительно, мог находиться человек, и думали, что голос идет оттуда. Когда мы туда попали и все обследовали, мы поняли, что человека там нет, и тогда мы стали спускаться дальше вниз по шахте и все время кричали, пытаясь по звуку понять, где находится человек. Он дважды крикнул нам в ответ: «я Саша», и больше уже ничего кричать не мог. К тому моменту, как мы до него добрались, силы его были на исходе. Все, что он мог — это держаться и не отпускать руки, чтобы не уйти под воду.

Скажите пожалуйста, а стуки-то были? Нас всех интересует этот вопрос.

Вы поймите, что любые звуки, которые могли бы до нас дойти, дошли бы единственным путем — через вентиляционную шахту. Мы ее все время прослушивали, и то смогли услышать чудом. Услышать звуки через 80-сантиметровую бетонную стену невозможно, даже если у людей там есть отбойный молоток, в чем я сильно сомневаюсь.

Как вы считаете, есть ли там еще живые люди?

Знаете, то, сколько продержался Саша, это чудо. Когда мы вытащили первого человека, находившегося в воде всего два часа, он был полностью околевший. Есть ли там кто-то живой — я сомневаюсь. Но спасательные работы продолжаются.

Скажите пожалуйста, как вы оцениваете наличие техники, спасательного оборудования и количество спасателей? Есть ли в чем-то нехватка? Чем бы мы могли вам помочь?

Оборудования более чем достаточно, а людей еще больше. Даже те наши ребята, которые находились в отпуске, приехали к нам по собственному желанию, потому как тут вся бригада и все их друзья, надели водолазные костюмы и ныряют вместе с нами. Людям уже скоро негде будет спать, а количество спасателей все увеличивается.

Как вы оцениваете уровень сложности работ по сравнению с другими объектами, на которых вам приходилось спасать людей?

Да никак не оцениваю. Нормально. Это наша работа. Вы поймите, я не испытываю оргазма от того, что мне приходится плавать в ледяной воде и масле, не представляя, смогу ли я еще кому-нибудь помочь. Нам всем хочется вернуться домой живыми и с чувством выполненного долга.

Что вы думаете про Афанасьева и всю историю, с ним связанную? Про то, что родственники слышали стук, сказали ему об этом, но власти не пустили его на станцию и не дали возможности спасти людей? У нас тут в жж истерика по этому поводу.

Я вообще ничего не знаю про Афанасьева, потому что я не читал еще жж и не смотрел телевизор. Я только вылез из костюма и хотел бы отдохнуть, но могу вам одно сказать: если кто-то что-то слышит, они идут сразу к нам. Я тут работаю с первого дня, ни о каких стуках мне не рассказывали. Я даже, честно говоря, не очень понимаю, о каких стуках идет речь, я же вам сказал уже, что стуки услышать невозможно. Если кто-то вам говорит, что стучат в стены, так это неправда.

Александр, а что бы вы сказали людям, которые считают, что спасательные работы проводятся плохо?

Я даже не знаю, что им сказать. Мы делаем все возможное и невозможное. У нас работа такая. И все, что можно сделать для спасения, делается. Я тут с первого дня, но повторюсь: мы бы не стали тут сидеть и делать вид, что работаем. Мы устали, нам хочется к семье.

Александр, спасибо вам большое. Нам тут до слез за вас страшно, и мы очень переживаем.

Передавайте всем привет.

Автор - Ольга Журавская.