Фильм «Сталинград»: Нет в живых
В новом фильме Фёдора Бондарчука никто не умирает, потому что живых в нём нет.
Снимать о войне по-новому, выходя из советской патриотической традиции и нащупывая другие струны (или другие войны) прекрасно получалось, например, у Балабанова в «Войне» и у провалившего «Легенду №17» Лебедева в «Звезде». Собственно, фишка хорошего русского кино о войне – максимальное приближение, личная история, делающая поле боя фоном для вечных ценностей: любовь, дружба, «Я никогда так долго ни о ком не заботился».
Бондарчук же намеренно дистанцируется от героев – и отодвигает от них зрителя. Он пишет «Сталинград» максимально широкими, но неуверенными мазками. Разворачивает эпичные полотна в темноте, понадеявшись на пока что еще очень слабую русскую школу 3D-графики, а героев с их маленькими бедами и радостями задвигая на второй план. Начиная от неуместных библейских параллелей с хождением солдат по воде и массовым несением ими крестов заканчивая непроглядными сценами обороны дома Павлова, Бондарчук не говорит о своих героях ничего. Да, про «говорит» – закадровую историю тоже рассказывает сам режиссер. Специальным сочувственным голосом.
Как в таких условиях ни выжимай из себя альфу Петр Федоров (курьезно рифмующийся здесь со своей ролью в зарисовке о неонацистах «Россия 88»), как ни пытайся дать лайт-версию Рэйфа Файнса и Кристофа Вальца начинавший свою карьеру с немецкого фильма о Сталинграде Томас Кречманн – Бондарчук от их стараний далек.
На фоне «Сталинграда» кажутся большими человеческими историями и нарочито легкие фантастические «Мы из будущего» или «Туман», объясняющие войну на пальцах, чтобы понятно было даже тем, кто не видит дальше социальных сетей.
Под конец «Сталинграда» пришла вот такая еретическая мысль – а вот если бы за картину взялся Михалков, у него бы был хотя бы один, пускай истерический, но живой герой. Когда у Михалкова сгоревший танкист хрипит «Покажи сиськи», вы хмыкаете в усы, но по крайней мере запоминаете это.
Резюме: кино, которое не стало ни масштабным зрелищным полотном, ни историей человека на войне: холодное, безразличное, стерильное.