Пожар кризиса и его дрова

Если акция — это право владения на кусочек фирмы, то как те же станки, офисы, бренды и связи могут стоить в 2 раза дешевле, чем месяц назад? Как может уменьшиться денежная масса в экономике, если деньги в печи никто не сжигал, а наоборот, монетные дворы их изо всей силы? Каким образом кредитов и производных от них может наплодиться больше, чем вообще денег у человечества?

Все это чудеса с точки зрения «простого здравого смысла». Но оговоримся, что здравый смысл представляет себе экономику не 21-го, а 19-го столетия. Примерно эпоху, которую описывал Карл Маркс.
Если уж разлагать наш «здравый смысл», давайте выделим главное. Базовые постулаты. Самоочевидные, но... неверные.

1) Акция — это бумага, удостоверяющая право владения на часть фирмы и на дивиденды, чем она и ценна.

2) Безналичные деньги вторичны по отношению к наличным, т. е. это такие наличные, которые сдали в банк.

3) Объем мирового кредита должен быть не больше мировой денежной массы, ибо иначе — чем его отдавать?

Так вот: акция в 21-м веке ценна совсем не тем, чем мы думали, безналичные деньги параллельны наличным, и главная инфляция идет через них, а кредитов может быть сколько угодно, ибо их, как правило, не отдают. Вот такие три кита новой экономики. Еще раз: отрыв акции от «реального производства», самовоспроизводимость безнала, невозвратность кредита.

Все три замечательных «кита» взаимообусловлены. Виртуализация фондового рынка поддерживается виртуализацией кредита и наоборот. Именно такой фондовый рынок создает такой кредит, а такой кредит — такой фондовый рынок.

Как это?

Главные фантики человечества

Сначала касательно акции. Вовсе не дивидендом она ценна. И не тем, что это «право на кусочек фирмы». Может быть, 200 лет назад так и было. Ныне же, как правило, дивиденды платятся символически (многие сводят баланс так, что прибыли вообще не видно). Стоимость компании балансовая и стоимость рыночная — две большие разницы. И разница может быть в разы. В общем, акцию покупают не для того, чтобы «владеть и управлять», и не дивиденда ради.

Акция стала сугубо спекулятивной, ее покупают потому, что через год она будет дороже. А через год будет дороже, потому что год назад она была дешевле, и весь прогноз — не более чем подсознательная «экстраполяция текущих трендов». Причем доходность (все-таки никто специально не ручается на рост стоимости, и вложение рискованно) должна быть существенно больше, чем на депозите, в золоте и прочих старых добрых вариантах. Посмотрим, к примеру, на индекс ММВБ с 1999 года. 30%, 50%, 70% годовых. На фоне банков, предлагающих от 10% до 15%, и золота со средней доходностью депозита. То есть возникает такой способ вложения, относительно которого все другие способы — старое доброе лоховство (разве что недвижимость могла потягаться с индексом, но, если взять динамику с 1999 до 2007 год, индекс все равно круче).

То есть логика, основанная на честной жадности и простом расчете, — надо все продать и купить себе акций. Если все дорожает на 15%, а они на 50%, то какие сомнения? Но даже «все продать» — слабый вариант. Правильно так: занять под твердые 15% и вложить под плавающую доходность от 20% до 100% (что доходность теоретически может быть минусовой, за десяток жирных лет забываешь). Ага, а под что занять? А под сами же акции и занять. Купить новых акций и занять уже под них. В итоге любые твои незаложенные бумаги — твое упущение.

Ты сам строишь себе индивидуальную «пирамидку». Она вполне может оказаться очень доходной, если в один прекрасный момент — касательно российского рынка это декабрь 2007 года или хотя бы июль 2008 года — самому ее разобрать. Сдать все акции, погасить все кредиты и забрать себе разницу, по итогам 2005 × 2006 годов это, например, больше 50% годовых.

Правда, все разбивается о вопрос «когда?». В конечном счете простые игроки горят именно на незнании часа Х.

Мировой фондовый рынок устроен так же, но для такого устройства — нужен соответствующий кредитный рынок. Акция, основываясь только на ожидании, может вырасти за пару лет в десять раз, и кредитные массы должны соответствовать.

Мы видим великий круговорот главных фантиков человечества. Корпорации выходят на IPO, проводят допэмиссию, выручают миллиарды долларов за свою бумагу. Миллиарды долларов безнала аккумулируются в банках, позволяя выдавать кредиты, которые идут на фондовый рынок, т. е. это те самые деньги, с которыми покупатели спешат к этому IPO. Дальше все повторяется. Больше количество и стоимость акций — больше выручка за них — больше безнала в банке — больше кредита — выше стоимость акций — и т. д. Круг замкнут. Точнее, спираль. Раскрученная, казалось бы, на вечное повышение.

Мировая стоимость и мировые деньги возникают простым прогоном по кругу. «Ах, как растет капитализация активов!» Вот так примерно и растет.

...Минус капитализация ожиданий

Между тем повышение оказывается не вечным. В какой-то момент главные игроки чуть-чуть тормозят — «а вдруг завтра оно не вырастет?». Фондовый рынок перестает расти, а если он не растет, то падает. Причем катастрофически.

Катастрофа осени года на российском фондовом рынке: жуткое падение стоимости на фоне падения объема торгов. Иностранцы вышли, у них проблемы в инострании. А местные были вынуждены продавать по любой цене, если акции лежат как залог по кредиту — выхода нет. У кого-то была такая метафора: у наркомана ломка, ему надо 30 баксов, чтобы отпустило, и он продает за 30 баксов... допустим, свой телевизор. Народ видит такие дела, и котировки всех телевизоров падают до 30 долларов за штуку. Нереально? Но именно такова логика фондовых событий.

Получаем ту же спираль, но с понижением. Падение фондовых котировок означает уменьшение залоговой стоимости, уменьшение стоимости — это новая необходимость продавать или банкротиться, панические продажи — падение стоимости — панические продажи — и т. д.

Фондовые индексы, денежная масса и объем кредитов росли в тесной связке. В свободное падение тоже уходят все вместе. Падение капитализации рушит кредитный рынок. Это сжимает денежную массу вообще. Миллиарды безнала горят синим пламенем, списываясь со счетом банкротов или отправляясь в небытие вместе с банками, где они, казалось бы, лежат.

Это очень грубая зарисовка механизма чуда. Ведь чудо же, на первый взгляд. Все материальные объекты на месте. Люди, машины, заводы, офисы. Просто вчера это стоило, допустим, 1000 триллионов, а сегодня уже 500 (при той же, оговоримся, покупательной способности денежки на потребительском рынке). И денег стало меньше. Не наличных, естественно, этого добра с каждым годом лишь больше.

«Знал бы прикуп, жил бы в Сочи». Знал бы момент, когда спираль начинает крутиться в обратную сторону, — Сочи бы купил. Вопрос «когда переломится?» познается либо фундаментальным инсайдом («ключевые игроки договорились на апрель», при условии, что такие игроки есть и они действительно договорились), либо волновой теорией.

«Волновая теория» — это песня, и совершенно отдельная. Согласно ей, все в этом мире (как максимум) или хотя бы биржевые курсы (как минимум) идут волнами, строго определенными. Можно рассчитать, до какой отметки, скорее всего, вырастет фондовый рынок, после чего начнет падать, и докуда. 100-процентных прогнозов нет, методика расчетов сложна, новички всегда пролетают. Но... в то время как в конце 2007 года директора управляющих компаний рисовали нам прирост РТС и ММВБ (кто на 20%, кто на 30%), жестокая правда ужезвучала на форумах «волновиков». Директора накрылись позором и медным тазом, одинокие трейдеры угадали. Учиться, учиться и учиться, как говаривал классик.

И все-таки — что горит, когда в два раза горит капитализация всех российских или всех мировых активов? Можно сказать — сгорает мировая надежда, выраженная в деньгах. Попросите человека оценить условия его жизни. Он оценит и настоящее (квартира, машина, текущий доход), и воображаемое будущее (у меня будет то-то и то-то). Еще неизвестно, что оценят дороже. «Моя собственность стоит 3 миллиона рублей, а мои шансы стоят 30 миллионов, итого — моя позиция тянет на 33 миллиона». Это капитализация в период оптимизма. В период пессимизма горят вот эти «30 миллионов». Реальные они или вымышленные? Смотря в каком настроении спрашивать.

Так что «стоимость фондового рынка упала в 2 раза» — это, грубо говоря, такой спад настроения. Несмотря на всю «виртуальность», что может быть реальнее этого?