«Сумерки. Сага. Затмение»: Кровососущие в Сиэтле
«Затмение» - это третья часть популярной, особенно среди девочек-подростков, саги Стефани Майер про вампиров. В ней юная и еще пока живая Бэлла Свон (Кристен Стюарт) уверенно решает «обратиться», то есть из обычной провинциальной американской школьницы стать бессмертной вампиршой с вечно воспаленными глазами. Но всё это – только после выпускного. Нормальная современная девушка может перейти в сообщество упырей только с аттестатом зрелости в руках.
При этом юная Бэлла оказывается еще и одной из вершин любовного треугольника. В его основании – оборотень Джейкоб (Тэйлор Лотнер), который на экране появляется исключительно с обнаженным и очень эффектным торсом, и вурдалак Эдвард (Роберт Паттинсон), который весь фильм пытается уговорить Бэллу стать его женой. По сюжету Бэлла занимает весьма понятную многим ее сверстницам позицию: она не говорит «нет» ни одному из своих обожателей. Это позволяет ей на протяжении всего фильма разыгрывать сложную и невыносимую партию, гуляя вечером то с одним, то с другим.
На этом мелодраматичном фоне разворачиваются поистине трагические события в вампирской братии. Армия новообращенных (тех, кто только-только обзавелся клыками и включил в свой ежедневный рацион человеческую кровь) под управлением рыжей мстительной вампирши Виктории (Брайс Даллас Ховард) творит беззакония в Сиэтле. Набравшись опыта, они отправляются за Бэллой и устраивают бойню в лесу, в которой практически все сами и погибают.
Впрочем, пара батальных сцен и сцен с поцелуями фильм не спасают. Продюсеры куют это киношное железо, не отходя от кассы. На необыкновенной волне популярности к девчачьим романам Стефани Майер они штампуют одну за другой части «Сумерек», не удосуживаясь позаботиться хоть о какой-нибудь художественности.
Поэтому, наверное, в трогательных сценах, посвященных непростой любовной ситуации 17-летней школьницы, зал разрывается от смеха. А вечно сдвинутые брови и мученическое выражение лица Эдварда под конец двухчасовой ленты начинает вызывать легко раздражение. В особо драматичные моменты его лицо становится какого-то совсем уж жуткого оттенка – к такому часто подбирают эпитет «землянистый». А поскольку Эдвард из другой эпохи – из той, где за девушками долго ухаживают, а потом, встав на одно колено, предлагает руку и сердце, - то и мимика у него соответствующая. Весь фильм на его лице то суровая складка между бровей, то мучительное страдание. Слишком мучительное. Так обычно в старых фильмах первой половины прошлого века изображали гипертрофированные эмоции экзальтированных героев первой половины позапрошлого века.